Легран собирал вещи. Все те личные вещи, которые успели за время его работы обосноваться в приемной. Книги, прятавшие за элегантной сдержанностью переплетов далекое от всякой сдержанности содержание; Легран держал их там, куда, считал, ни по чем не станет заглядывать Арманд – в нижних ящиках стола (то ли секретарь считал своего шефа настолько ленивым, то ли подозревал у него острый радикулит, или, что представляется наиболее вероятным, надеялся на «авось»). С любимой пепельницей и несколькими пачками сигарет Легран тоже не собирался расставаться.
Но кое-какие из вещей оставались… Ониксовая статуэтка древнего божества неплохо вписывалась в здешний интерьер, и что немаловажно, на письменном столе в комнате Леграна стояла аналогичная ей, а иначе вряд ли бы некромант так легко расстался с образом своего любимого божества. Или вот еще - колода игральных карт. Легран не являлся почитателем карточных игр и пасьянсов, прибегал он к этому способу времяпровождения только когда иных вариантов не оставалось. На работе выбор вариантов, мягко говоря, был небогат… Но за пределами рабочего места Легран не сомневался, что уж найдет-то, чем заняться!
Собирался Легран без ярко выраженного энтузиазма.
Ведь приемная, в принципе, неплохое место, если не принимать в расчет один-единственный минус – наличие шефа поблизости. Зато время здесь можно было проводить весьма неплохо и со вкусом. Ах… Сколько кружек кофе было выпито, сколько костей перемыто, сколько атак на невинность отбито было… А уж сколько проиграно!
К чести шефа стоит сказать, что в последние дни волю рукам он почти не давал (к рассеянным поглаживаниям в районе колен Легран настолько привык, что почти перестал замечать). Причиной этого являлось не переосмысление Армандом рабочих отношений, а прибавившиеся проблемы… На шалости с секретарем попросту не оставалось времени.
Да и Леграну тоже не пришлось отдыхать, когда начался «перестроечный период». Некромант, обычно отсутствующий на рабочем месте, иной раз вынужден был проводить весь день в приемной, так как поток посетителей не прекращался ни на минуту… Разномастные чиновники, представители магических орденов, раздраженный Арманд. В те дни некромант, наверное, отработал все свои былые прогулы.
И вот, когда академию уже можно было с полным правом именовать отелем, шеф весьма своеобразно отблагодарил секретаря за рабочие подвиги – уволил. Вернее, назначил на другую должность, но Легран про себя употреблял именно слово «уволил».
Не то чтобы у Леграна имелись серьезные возражения, но решение шефа несло в себе какой-то предательский оттенок. Некромант не на штуку свыкся с уютными диванчиками в приемной, а регулярные сетования на катроржные условия работы стали для него (и для всех, кто его окружал) уже повседневным ритуалом…
Директор кладбища. Ей-Ктулху… Наверное, так бы чувствовал себя римский сенатор, назначенный на пост мэра в захудалой деревне…
Легран сунул под мышку книги, пачку сигарет отправил в карман и поднял глаза на шефа, который все это время находился в приемной, наблюдая за сборами секретаря:
- Ну, что ж… Всего наилучшего, господин Арманд…

В окно приемной струило лучи солнце. Лениво блуждали они по мебели и полу, раскрашивая их позолотой; касались светлых волос одного из мужчин, находившихся в комнате, вспыхивали неяркими бликами и, встречая прямой немигающий взгляд второго мужчины, спешили отпрянуть – темнота в его глазах была слишком глубокой и плотной для того, чтобы слабый утренний свет мог противостоять ей, уж верно это он рисковал оказаться поглощенным ею.
Дверь в кабинет директора была широко распахнута. Сам Арманд стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, держал миниатюрную кофейную чашку (как заправский аристократ держал - двумя пальцами за ручку, а мизинчик в сторону, но делал он это не из манерности, а по необходимости, ведь из-за миниатюрности чашки все остальные пальцы директора на ее ручке просто не помещались; кто-то когда-то решил, что кофе могут пить либо карлики, либо аристократы, пальцы которых, как известно, обязаны быть непременно тонкими и непременно длинными), наслаждался крепким напитком и видом секретаря, нагнувшегося к нижним ящикам стола. Отныне возможность наблюдать этот вид будет выпадать не так часто…
Некоторые, набивая себе цену, не знают, когда стоит остановиться.
По мнению директора, ничем иным, кроме как желанием подороже себя продать, отказы Леграна быть не могли. В том, как он отказывал, не было ничего от поведения мужчины, который считал бы любовную связь с другим мужчиной чем-то неприемлемым и оскорбительным. Там, где другой попытался бы урезонить начальство, например, ударом в челюсть (оставим пока в стороне размышления о том, насколько убедительными бы счел Арманд подобные аргументы), Легран лишь краснел не хуже пансионерок института благородных девиц, а с его губ слетали такие «не надо» и «нет», от которых пульс у директора зашкаливал до предела. Пару раз секретарь награждал шефа и пощечинами. При воспоминании об этом Арманд довольно усмехнулся – в ярости некромант был весьма привлекателен.
Стоит сказать, причиной увольнения Леграна стала отнюдь не строптивость. Точнее, не только она.
Как от сотрудника толку от него было не больше, чем от статуэтки древнего божка, прочно обосновавшейся в приемной. Впрочем, нет. Если деятельность статуэтки попадала под понятие бесполезной, то деятельность секретаря с полным основанием можно было назвать вредоносной. Будь Арманд параноиком, то счел бы Леграна засланным шпионом, ведущим подрывную деятельность, причем, с большим успехом. Но за систематически проливаемым на документы кофе и самолетными войсками из финансовых отчетов скрывалось всего лишь огромное нежелание работать.
Интерес Арманда к блондину не успел еще окончательно остыть, поэтому ждала Леграна другая должность, пусть даже фиктивная и бессмысленная: директор нефункционирующего кладбища – вроде и при деле протеже, и существенного урона не сумеет конторе нанести.
- Буду скучать по вам, Легран, - с наисерьезнейшими интонациями произнес Арманд, и только еле дернувшийся вверх уголок губ мог поведать об ироничном настроении директора. – Сейчас, знаете, какая проблема с кадрами… Все только на результат нацелены, а под результатом понимают деньги. О том, что результату еще предшествует какой-то процесс... - пауза. - Об этом забывают... Но не задерживаю вас больше. У меня дел еще по горло, ну а вам, вижу, тяжело, - демон кивнул на книги в руках секретаря. – Бывайте. Как будет время, навещу вас с инспекцией… - Арманд поднес к губам чашку и сделал глоток. В том, чтобы пить эту остывшую бодягу, представлявшую собой некогда отменный кофе, не было удовольствия, просто Арманд не хотел пугать своего чувствительного и ранимого секретаря широченной ухмылкой…

>>> Похоронное бюро

Он неуверенно прорывался вперед, всецело погруженный в свои мысли. Место ему было чужим, незнакомым и казалось до жути.... странным... Не сказать, что впервые в нем зародилась неуверенность, которую он так тщательно старался в себе искоренить. Ведь она как мозоль. Долго сопротивляешься своим желаниям, а потому один черт приступаешь... Макс приступает, ведь отказать себе и последовать за какими-то там эмоциональными преградами - было не в его правилах, а наступать потом, сука, больно! Ну и что же...борьба с самим собой испокон веков часть каждого человека, которая слишком родственна с его сущностью, чтобы ей отказать. Любовница, не иначе.
Легко и непринужденно, как первый шаг к клиенту матерой путаны, элементаль ступил в приемную через массивное окно, плавно материализовал своё тело, легонько покашлял в кулак и едва слышно промолвил: "Утро доброе...", поправляя капюшон. Похоже это было больше не на приветствие, А на попытку броска вежливости, но не от того, что он не испытывал уважения к тому, к кому обратился, а потому что после смены формы трудно концентрироваться на чем-то ещё, кроме этих двух отростках ниже пояса, названных ногами. Да, их самых! Ведь быстро привыкаешь ко всему хорошему, а когда можешь непринужденно парить - так не хочется снова напрягать колени.
Рисковать подходить ближе не хотелось. При виде этой статной фигуры сомнения сразу отпали. Это - здешний босс. Уж больно ботинки чистые и пальцы распальцованные. Даже кружка в его руках выглядела как пачка денежных банкнот, которыми вот-вот придется подтираться в личной уборной от того, что лень тянуться к шкафчику за бумагой, предназначенной для...
Я к вам...по делу...

В этот славный вечер я предпочтение не имени отдам, а Вашему Вниманию.
Сударь! Сейчас я рядом С вами, Столь покорен.
Стремленье быть Слугой вам, Смерть нести
С биением в груди и на руках С Садизмом вашим!
Вы Сановиты, Своенравны, я же Соблюдать
Собою буду ваши указанья и Сужденья.
Сам вырву веки Сонных, непокорных горожан
И облачу их в Саван, Словно Снегом белым,
А Свою Спину С кровью вам отдам на Созиданье!
Ступать пред Вами Струсят Садны и Сатиры,
Ведь Сага Самовластной вашей Силы прослывет, Самовнушится!
Сожмите руку мне. Вам Слышно? Я – Соратник!
Собрат, Союзник, Сокрушитель? – Да… У вас Сомненья?
Сотру я в пыль, туманом Смертным обратившись
Сердца неверных вашему Сиятельству, милорд.
И Сукам ран Свербящих! Сатрапам Сбруи на Спину!
Да Совершится Ваша воля, вверх Смотрите!
Сияющего Солнца Свет С небес Сойдет
И Сотворит Серьгу, или Сафир
Что я вам, господин, Склонившись, принесу!
Судите Сами! Стоит ли моя услуга ваших Совершенных…
…Рассуждений?

Каждое предложение сопровождалось небольшими шагами по направлению к незнакомцу. Когда он закончил – расстояние было уже неприлично близким. Не торопясь, Макс откинул капюшон назад. Лица не было…Только легкое очертание, стелящиеся клубы серого тумана на плечах и белоснежные, пронизывающие, самодовольные глаза. Тело так же сейчас было лишено плоти и крови. Обезопасить себя стоило в любом случае, если вдруг реакция на данные речи будет не такой, как надеялся вор. Не для пристанища он сюда явился, но и не за неожиданной погибелью. Да и заглянул он без стука, за что, хочется верить, не убивают в этой провинции. Довольно болтать, пора и честь знать. Делами подтверди слова. Без действий – ты как чертово помело. Что-то вроде этого в качестве ответа стоило ожидать, но разве не время вершитель событий?...