Коридор четвёртого этажа напоминает путь в царство мёртвых. Бледный свет причудливо переплетается с густо-чёрной темнотой, а неверные тени бесплотно сгущаются по углам стылым туманом, бессильно цепляющимся за каменную кладку. Застывшая в прохладном воздухе тишина осязаема; кажется, её можно коснуться, всего только недоверчиво протянув руку перед собой. Лишь изредка она нарушается гулким эхом чеканных шагов или шёлковым шелестом пышного платья. Это безлюдное место, исполненное молчаливого величия, недоступно праздным обитателям замка, жадным до того, чтобы поглядеть. Только те, кому по карману заплатить звонкой монетой за право проживать в одной из комнат, скрытых за узкими дверными проёмами, прячущимися в окутанных полумраком нишах, вольны безнаказанно пребывать здесь, прочим же не стоит искушать судьбу - присутствие лишённого манер плебея может оскорбить не ко времени появившегося аристократа, а там недалеко и до скандала. Все эти соображения, впрочем, едва ли удержат от любопытства бесстрашного юношу, вполне могущего найти здесь гораздо более "завидную" участь, чем думалось. Не удержат они и не обременённую достойным материальным положением леди, питающую радужные надежды на судьбоносную встречу. Ах, кому не знать бесчисленного арсенала женских уловок! - всегда ведь остаётся шанс лишиться чувств у дверей Его номера, уповая на то, что вас внесут туда на руках, дабы собственноручно оказать первую помощь. Наличие в замке медицинского крыла отнюдь не играет на руку матримониальным планам, однако же, кто не рискует, тот не пьёт шампанского, не так ли, господа?
Узкие полосы зеркал в стенных нишах обрамляют дверные проёмы, и ножевой удар приоткрывающейся створки без труда можно уловить краем глаза, чтобы после, судорожно обернувшись, гадать, было ли то в действительности или всего лишь почудилось.
Плиты чёрного мрамора, облицовывающего пол, отполированы до зеркального блеска. Создавая ирреальное ощущение невесомости, в нём отражаются окутанные мягким серебристым светом колонны из тёплого шершавого камня, увенчанные высоким арочным потолком, источающим трепетное лунное сияние. Колышущиеся блики опадают в зеркальную глубину, и кажется, будто под ногами вечным сном спит пустота. Густой оттенок индиго, растекающийся в играющих на полу отсветах, напоминает о спокойной глади тёмных вод, скованной тонким хрусталём ломкого льда. Обманчиво опасная, она словно грозится в любой момент очнуться ото сна, бесследно поглотив того, кто с силой впечатывает в мраморные плиты стальные набойки каблуков.
Конец коридора тонет во мраке.