В нескольких милях от замка раскинулась ковыльная степь - чарующее сочетание травы смерти и дурманящего разум цветка. Воздух над нею полон туманным маревом, и даже в ясный день солнечные лучи тускнеют здесь, теряя свой блеск. Вечно шепчущий что-то ветер волнует степной ковыль, и тут и там виднеются в серебряных нитях травы, обманчиво позолоченных солнцем, шёлковые лепестки кроваво-красных маков. Сюда не дойти пешком, оттого что не всякий безумец решается отходить далеко от высоких стен замка, опасаясь заплутать в его окрестностях, где таится много ещё неизведанного, а вот гарцующий конь донесёт любопытствующего седока всего за две четверти часа.
Воздух здесь обдувает лицо, словно тончайшая кисея, почти ощутимо лаская кожу и чуть затрудняя дыхание. Дурманящий запах крупных цветков в скором времени заставляет невольно задуматься о сне, но если путник спешится, и, опустившись на мягкое ложе из ковыля, сомкнёт глаза, он может и вовсе не вернуться отсюда, оставшись на долгие дни погружённым в беспробудный сон, полный сладкой неги. А вот не в меру страстная пара вполне может предаться на нём утехам - одно только прикосновение к серебристым колосьям, струящимся между пальцами, словно нежнейшая ткань, доставляет почти чувственное удовольствие, а примятые лепестки дарят погружение в томные грёзы, стирая пагубным ароматом границу между явью и сном.
Но красивее всего здесь ночью, когда луна серебрит волны трав, а полузакрытые губы полных бутонов принимают насыщенный оттенок выдержанного вина. Воздух пахнущий опасностью и страстью, холодной, словно тонкая полоса отточенной стали, неуловимо колеблется, искажая едва виднеющиеся вдалеке шпили замка теней, и реальность теряет свои очертания, наполненная волшебством ночи, тем самым, что много сильнее магии человеческой. Здесь неслышно пения птиц, лишь тихо волнуется море ковыля, возможно, скрывая в своих серебряных водах никем не открытые смертоносные тайны. А неоткрытые ли?.. Сколько путников пропали бесследно здесь, в этой шёлковой паутине, жадно пьющей по ночам звездный свет?